Книга Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова

— На то я и Белоснежка, волшебная принцесса, — пропела она с улыбкой. — Я прилетела на облаке, похожем на верблюдика, едва ощутив ваше присутствие в столице. Пустяки, — улыбка играет на её лице, — это слишком просто для моего сана. Что вы на это скажете?

Что может ответить молодой влюблённый мужчина, когда его мозг плавится от желания? Женские ножки, едва прикрытые невесомой юбкой, словно сотканной из белого воздуха, касаются его колен. Незаметные на коже бретели пересекают её голые совершенно покатые плечи, а грудь закрыта лишь широкой гофрированной лентой с мельчайшими складочками…

Среди сверстников Сергей оригинальностью не выделялся, поэтому и тут поступил стандартно: накинулся на невесту, и исцеловал, и складочки измял. Старый друг клён согнулся и спрятал раскалённый страстью «гольфик» в шатре резных листьев… Сердце влюблённого зашлось, и Серый чуть не умер от предвкушения продолжения, которое знал наизусть. Но продолжения не последовало. Впервые. Со страхом Сергей отпрянул от невесты, порывиста дыша. Снежана раскрывалась и манила его за черту времени. Сергей покрылся холодным потом — в глазах любимой зияла бездна.

— Снежинка, — спросил он, вытирая пот со лба. — Что? Обиделась? — Его голос переливался приторной нежностью. — Брось. Я готовился, ремонт, уборка… Да и диплом учил, запустил ведь всё. Но теперь я за тобой. Очнись, принцесса. У тебя свадьба через три дня. Нормальная: роспись — и в самолёт! Ресторан опускаем. Поехали! Закинем вещи — и погнали.

Снежана заколола волосы и, опустив глаза, кивнула, но произнесла:

— Нет.

— Ты ведь это не серьёзно? — бодрым голосом сфальшивил Сергей. Он не был уже уверен в желании тотчас же увезти невесту домой, в Гродно.

Казалось, Снежана не заметила фальши, дыхание её участилось, с губ сорвался шёпот:

— Миша болеет.

— Миша?.. Подумаешь, не встретил, не приехал! — вскипел Серый. — Делов-то. Извинился же! Мало тебе? Пока мне спиной мозг не выгрызешь, не успокоишься?

Снежана вздрогнула, и глаза её обрели прежнюю острую резкость.

— Поехали, я сказал! — врубил он децибелами по хрусталю их отношений. — Хватит меня юзать. Ты по ходу замуж собираешься? Или у тебя память потекла?

— Это у тебя глюки, — огрызнулась Снежана и потянулась за своей ветровкой, которая валялась на заднем сиденье. — Завтра девять дней. Мы только переехали, — вздохнула она и тихим голосом добавила: — Надо всё отложить.

Сергей вытянул шею и выпалил:

— Что — всё?

— Всё. Полный высад.

— Какой высад? Нам в Штаты надо ехать, ксивы оформлять! Ты не врубаешься?

— Это ты не врубаешься, — стальным голосом оборвала его Снежана. — Миша болеет. Отец с ума сходит, вбил себе в тыкву, что мама убила его любовницу. И подругу себе нашёл, сочувствующую, мать-одиночку. Днём с ней гуляет, а вечером она ему по телефону псалом девяностый читает. Теперь она в эту нашу старую хату переехала. Отец ей подарил! — Снежана дёрнула молнию на ветровке. — На работу забил. Да и там шорох. Гацко в браслетах. Александр Ильич — в стакане. Весело.

Сергей выпятил подбородок.

— Так… ты, типа того, кидаешь меня?

— Серёжа, — взмолилась Снежана, — да что ты всё о себе и о себе. А Миша? Его что, в дом инвалидов сдать? Отец недееспособный. Ты не видел его — кисель! Я его собираю, собираю, а он каждый день растекается и дрожит от слёз.

— Не проблема. Брата можно с собой в Штаты взять. Оформим и ему визу.

— Серёжа, — опять взмолилась Снежана, — на это время нужно. А его нет. Я сейчас не могу ехать. И отца не могу бросить. Он — полный крэйзи. Ему нельзя Мишу доверить ни на час, и… я никак въехать не могу в его финансы. Полный трэш. Дербанят наш «Икар» вдоль и поперёк. Главбух себе десять процентов собственности отписала, и отец заверил у нотариуса. Сам Родионыч в шоке.

Сергей прищурился, почувствовав себя рыбой, которая сорвалась с крючка.

— Та-а-ак… я въехал, — сказал он, вглядываясь в бледное лицо Снежаны, — ты меня продинамила.

— Серёжа…

— Ну, я чайник, — не унимается он. — Значит, решила мою жизнь запороть, только бы папочкин баблос отыграть.

Сергей отодвинулся на самый край водительского кресла и спиной упёрся в дверь.

— Ты в Штаты не едешь? Ладно. Проехали… А вот чё ты так вырядилась? Горе ведь, папа — крэйзи, и брат, и девять дней… ай-ай. А парфюмом залилась по уши, меня аж вштырило.

— Серёжа, — взмолилась несчастная, — остановись… Я же люблю тебя, не просто сильно, но и вечно… — Она скрестила руки на груди.

— А! Я въехал, — с издёвкой сказал Сергей. — О! Ты хотела меня соблазнить, трахнуться в этой машине! Да? Ай-ай! — Он закинул ногу за ногу. — И это без такого штампика в паспорте! Какой ужас, я краснею от смущения, — язвил он, упиваясь своим превосходством. — Может, ты утром не прочла свод правил для невест «целомудрие до брака» и забыла о невинности девушки?

Если бы Снежане сняли в это мгновение кардиограмму, то после первых же попыток зафиксировать стук сердца оборудование вышло бы из строя.

— Погоди, погоди, — продолжает пытку Сергей, оглядывая всхлипывающую жертву. — Подвенечного платья на тебе не видно. Разве можно приличной девушке раздвигать ноги в отсутствие сложно устроенного стога тюля на заднице? Какой позор для всей семьи!

— Серёжа, — выворачивает душу Снежана, — я просто люблю тебя, и всё. Я готова идти за тобой и в ад, и в рай, жить только для тебя, только тобой!.. Но не могу — я прикована. — Снежана протянула руки к любимому. — На одной цепи — брат, на другой — отец.

Ей казалось, что под действием вакуума беспощадности разрывается её душа и тело: внутреннее давление било по глазам и вискам, пульс отбойным молотком стучал в голове. Она смотрела на клён и глазами умоляла его о помощи, а тот шелестел над речной водой, и в ветвях его волновалась тучка-верблюдик.

Глаза Сергея налились драконьей злобой, сам он побагровел, а волосы на макушке вздыбились спиральками.

— А меня можешь? Ты готова трахнуться со мной здесь, в машине, как шлюха, и это после такого трёпа о первой ночи… на белой кровати в цветах и соплях. Охренеть! — рычит Сергей и вздрагивает. — И ради чего? Чтобы на мою шею накинуть цепь и приковать к твоей собственности? Чтобы я на цепи сидел около тебя? Все старания ради папочкиного добра! Да? Я прав?

— Почти, — прошептала Снежана, чувствуя себя дешёвкой.

— Ты такая же тёлка, как все, обыкновенная, — понизил тон голоса Сергей, но яд его слов обжигает ещё сильнее. — Клёво ты покуражилась.

Снежана кивнула. Она теперь не волшебная принцесса, а простая девушка с неудачной историей отношений. Сколько таких — как грязи. Из последних сил бывшая принцесса удерживает осанку.

— Будь счастлив, принц! — произнесла она, вглядываясь в лобовое стекло.